чем нажить себе новые осложнения.
Он вызвал подкрепление. Из Владимира прибыли двенадцать человек. Гуров таким вот образом усилил осаду и окончательно успокоился. Он распределил людей по группам, чтобы смена происходила каждые четыре часа, сам находился в машине. До полуночи оставалось больше десяти часов. Раньше в дом старика соваться смысла не было. Лучше позже.
Рассвет проступал тяжело, будто нехотя, небо медленно светлело. Ткач сидел на стуле возле окна в комнате, смежной с сенями, и смотрел во двор. Ночь тянулась невыносимо долго.
После погони, когда они чудом ушли от преследования и попали в этот дом, Ткач радовался как ребенок.
«Что, ментяры поганые, выкусили? Думали взять Ткача голыми руками, да обожглись», – ликовал он.
О том, что в доме могут оказаться люди, здоровяк в тот момент не думал. Стены и крыша есть, до легавых сто метров голого поля, у него в кармане пистолет с полной коробкой патронов, так отчего не порадоваться?
С пистолетом хорошо вышло. Это Вовчик его обнаружил. Елозил на заднем сиденье, никак улечься не мог, и нащупал что-то под обивкой. Он разорвал ее, вытянул ствол и сунул Ткачу под нос. «Кошелек или жизнь!» Не идиот ли? Ткач за рулем сидел, а он ему пушку в физиономию! Оплеуху не отхватил только потому, что у Ткача руки баранкой заняты были.
Ткач у Вовчика пистолет отобрал, велел пошарить за обивкой еще. Вдруг что-то полезное найдется. Он надеялся найти деньги, но коробке с патронами тоже обрадовался.
Мах еще тем пройдохой оказался. Оружие имел, а когда дело до пыток тех парней дошло, руки пачкать не захотел. Ну да ладно, скоро все закончится. Так или иначе.
А как шикарно получилось с той толстой врачихой. Если бы не она, то им ни за что не удалось бы уйти из поликлиники. Менты плотно их там обложили. Утром Ткач проснулся с дурным предчувствием. В висках стучало: «Не ходи в клинику, не ходи». Он отмахнулся, подумал, что просто струхнул после неудачного ограбления аптеки.
Да, с аптекой они облажались. И как он мог пойти у Вовчика на поводу? Тот так жалобно ныл, отчаянно объяснял, что им просто необходимо пополнить запас инсулина.
– В каждой аптеке он есть, я точно знаю, – заверял Вовчик брата. – Просто они его придерживают для своих. У Тамарки, подруги матери, дед инсулинозависимый был, так она в любую аптеку заходила с бумажечкой. На ней написано «инсулин», а в нее завернута денежка. И получала то, что просила.
Денег у них не осталось. Писать бумажечки Ткачу показалось глупой идеей, и тогда Вовчик предложил аптеку попросту ограбить.
– А что, пистолет у нас теперь есть. Обчистим аптеку, сразу и деньги, и лекарство появятся, – все сильнее воодушевлялся Вовчик. – Если приличная доза найдется и деньжат хорошо, тогда и во Владимир ехать не придется. Выберем место, двинем туда, где нас никто не найдет.
Вот это «где нас никто не найдет» и решило исход дела. Ткач очень сильно хотел уехать туда, где их никто не знает, где им не придется шарахаться от каждого куста, а во Владимире такого места точно не было.
Аптеку они выбирали долго. В большой продавцов слишком много, одним пистолетом всех не напугать. В маленькой лекарства может не быть, да и касса там наверняка мизерная. Нашли среднюю, в два отдела. Ткач порвал на полосы остатки обивки заднего сиденья, велел Вовчику обмотать лицо, сам поступил точно так же.
Братья вошли внутрь, огляделись. В аптеке окошко, за ним продавщица.
Ткач к нему подошел, выставил пистолет и негромко так заявил:
– Открывай, девонька. Мой друг лекарство себе подберет.
Девица ресницами захлопала, как сомнамбула подошла к дверце, которая отделяла рабочую зону, и замочком щелкнула. Вовчик тут же внутрь прошмыгнул. Девица от него шарахнулась.
– А теперь возвращайся. У меня к тебе еще вопросы есть, – сказал ей Ткач.
Она вернулась, остановилась шагах в двух от окошка. Он ей только про деньги хотел сказать, как вдруг заметил какое-то движение у бокового прилавка. Повернул Ткач голову, а там вторая девка стоит. Она глаза округлила, а в руках у нее кнопка на проводе. Аптекарша на нее давит и орет. Ткач пистолет на нее перевел, но поздно. Сработала кнопка, вокруг зазвенело, лампочка над дверью заморгала.
Он Вовчика в охапку и прочь из аптеки. Братец брыкался, хрипел. Ткач до машины добежал, сунул его на заднее сиденье, пистолет рядом бросил, прыгнул за руль и рванул вперед.
Уже когда за поворот свернул, до него дошло, что они маски самодельные там, в аптеке потеряли. Наверняка девки их лица разглядеть успели. Теперь снова неприятностей жди.
«Да ладно, плевать! Хуже уже не станет», – решил он и выбросил из головы инцидент в аптеке.
Выбросить-то выбросил, да только проблем от этого меньше не стало. Деньгами они не разжились, лекарством тоже. Ночлега приличного и то не удалось найти. Теперь в Балашиху им хода нет, придется ночевать где-то в другом месте.
Вовчик от пережитого страха про болезнь свою забыл, притих на заднем сиденье.
По дороге им удача улыбнулась. Бабулька на дороге голосовала, баулы у нее огромные, сама не дотащит. Ткач ее подобрал, отвез в деревушку недалеко от Балашихи. Она их за это на постой определила, да еще и накормила от пуза. Хреновая у бабки стряпня, зато горячая.
А утром это предчувствие. Почему он от него отмахнулся? Зачем полез в треклятую поликлинику? Рецепт-то они толстуху заставили написать, да только что от него толку? В аптеку теперь когда попадут?
Да что аптека, им бы отсюда выбраться. Вчера менты три раза пытались к дому подобраться. Они с Вовчиком отбились, ликовали. И свое оружие есть, и у хозяина дома, кем бы он ни был, в чулане четыре ружья и столько к ним патронов, что хоть месяц отстреливайся.
После трех неудачных попыток легавые притихли. До самой темноты они с Вовчиком кайфовали. Еды у хозяев набрали, стол накрыли, натрескались.
Ткач уже через десять минут пожалел о том, что так пузо набил. Его сразу потянуло на боковую, а спать-то нельзя. Решили они с Вовчиком по очереди покемарить, да только у братца с этим не сложилось. Он дрыхнет, а Ткач бдит.
После полуночи менты как озверели, отовсюду полезли. Ткач еле успевал по окнам скакать, чтобы атаку отбить. Устоял кое-как.
Через час новая атака. Они снова отбились. Вовчик кого-то еще и подстрелил.
Ткач слышал, как менты между собой перекрикивались. Потом машина от них в сторону города ушла,